В 2019 году Россия присоединилась к Парижскому соглашению по климату без наличия внутреннего нормативно-правового регулирования. С тех пор была проведена большая работа, в результате чего появился Закон №296 «Об ограничении выбросов парниковых газов» и запущен Сахалинский эксперимент по отработке механизмов достижения углеродной нейтральности.
Это значит, что с 1 января 2023 года компании, чьи заводы и фабрики выбрасывают в атмосферу свыше 150 тысяч тонн парниковых газов должны будут отчитываться, сколько углекислого газа и метана образовалось при производстве продукции. Каждой такой организации будет установлена квота выбросов. Дальше размер этой квоты будет снижаться, а за ее превышение придется платить. По опыту Евросоюза цена превышения квоты за одну тонну СО2-эквивалента (такой объем выбросов образуется при производстве 20 мешков цемента) порядка четырех тысяч рублей.
Сейчас в России разработаны все подзаконные акты, разъяснены все вопросы, касающиеся климатических проектов, их определения, механизмов реализации и ожидаемого результата. Однако отечественная нормативная база в области развития климатических проектов строилась, в том числе, под интеграцию в международные рынки. Сейчас стало понятно, что западный мир не готов к вхождению России в глобальный углеродный рынок. Но интерес к лесоклиматическим проектам со стороны нашего государства и бизнеса растет: создан реестр углеродных единиц, появляются органы по валидации и верификации парниковых газов.
При этом, как заявила вице-премьер Российской Федерации Виктория Абрамченко на XXV Петербургском международном экономическом форуме, – «Для достижения положительного экономического эффекта государство должно поддерживать инициативный бизнес, который готов реализовывать климатические проекты и нейтрализовать негативные последствия своей деятельности. Выпуск углеродных единиц может способствовать поддержке бизнеса и стимулировать компании на реализацию климатических проектов».
Климатические проекты в области лесных отношений – это действенный инструмент по снижению углеродного следа, в особенности, когда декарбонизация производства уже не позволяет получить нужный эффект. Для достижения этой цели необходимо разработать и реализовать новые дополнительные меры сверх существующих обязательств. Результат выражен в углеродных единицах: инициатор проекта может их продать или положить на свой счет для снижения своего углеродного следа. Также климатический проект можно эффективно монетизировать, продавая полученные углеродные единицы в России или на добровольном рынке.
«Рослесинфорг, как экологически и климатически ответственное государственное учреждение, готовится выполнить поручение вице-премьера Российской Федерации Виктории Абрамченко по проектированию лесных климатических проектов высокого качества, которые будут признаны на международном уровне и станут востребованными в России, в том числе, как целая индустрия. Двигаясь в русле этой тенденции, исходим из финансовых и технологических интересов российских компаний из реального сектора экономики, будь то черная металлургия или нефтегазовый бизнес. Существующие методологии позволяют делать на территории России проекты под любые международные рынки, вне зависимости от санкций – климат не имеет границ», – заявил в ходе XXV Петербургского международного экономического форума директор Рослесинфорга Павел Чащин.
К примеру, Рослесинфорг определил площадь лесопосадок для реализации климатических проектов заводом, который выбрасывает 50 тыс. тонн СО2-экв в год, а это практически любой российский целлюлозно-бумажный комбинат. Создание смешанных березово-осиновых насаждений площадью 1 тыс. гектаров позволит ежегодно компенсировать 7,5 тыс. тонн СО2 или 15% выбросов парниковых газов такого завода.
